Книги о Милен Фармер

В Ницце проходили концерты Милен Клемансо под названием "Агнец Божий". Ее трехмесячное турне по Бельгии и югу Франции заканчивалось. 12 ноября в 21.00 в Ницце на центральном стадионе состоялся прощальный "выход". Это был не просто концерт, это было потрясающее театрализованное шоу, на организацию которого ушло около 8 миллионов франков.

По всему периметру стадиона, вмещавшему примерно 90.000 зрителей, были установлены мощные динамики, создававшие целостное окружающее звучание. Над сценой возвышался плоский дисплей 12 метров по диагонали, позволявший зрителям наблюдать за происходящим на сцене практически с любой точки стадиона. Сама сцена была окружена решеткой, сдерживающей напор фанатов и не допускавшей толпу на полтора метра. На полу сцены, вдоль ее переднего края, между осветительной аппаратурой, были также установлены фейерверки, взрывавшиеся снопом огня во время будоражащих звуков песен, возбуждающих толпу до неистовства. На заднем плане сцены возвышались исполинские могильные плиты с подсветкой, якобы перекосившиеся и потрескавшиеся от времени, с выгравированными на них страшными именами: Дракула, маркиз де Сад, Жиль де Рец, Торквемада, Шарль Генрих Сансон. Над осветительной аппаратурой, над сценой, но под дисплеем были расположены несимметричные метровые буквы "Agnus Dei", пылавшие алым кровавым светом.

Весь концерт проходил под чистую живую музыку - Милен презирала фонограмму и на всех своих концертах пела "живьем". В основном, всe танцы, сопровождавшие ее песни, Милен ставила сама, персонально для каждой мелодии, хотя порой она прибегала к помощи профессионального хореографа, своего тренера Ирви Льюиса.

С воздуха, с вертолета, парившего над переполненным стадионом, велась съемка 4-х часового шоу компанией "Полиграм Мьюзик Видео". В воздухе также находился дирижабль, с которого и начался концерт: на сцену спустились 12 танцоров в черных плащах с капюшонами, в красных ботфортах и с горящими крестами на шеях. Сама же Милен появилась "из-под земли" в результате нехитрой пиротехнической уловки. Среди клубов дыма и искр медленно возник ее образ все в том же плаще, сапогах, правда, без креста, но с косой в руках.

Трудно перечислить все те изощренные ухищрения, к которым прибегли осветители, пиротехники, звукорежиссеры, музыканты, танцоры... Одним словом, это было необыкновенное для того времени шоу, и зрители были в полном восторге.

Публика бесновалась, совершенно не уставая, уже около трех часов. Каждый звук, каждое движение, каждый крик, каждый взгляд Милен заставлял толпу содрогаться от переполнявшего ее экстаза. Потные дикие лица с озверевшими глазами жадно следили за своим кумиром. Фанаты рвали на себе одежду, кровили себе руки, лица, груди. Некоторых, бившихся в судорогах и захлебывавшихся слезами, стонавших охрипшими голосами, на руках прокатывали по бескрайнему морю сумасшедшей толпы. Передние ряды, уже оглохшие от рева мощных динамиков и воплей поклонников, беспомощно повисли на металлических решетках, издавая нечленораздельные звуки и изредка поднимая головы, чтобы взглянуть на Милен и снова забыться, с болью ощущая учащенное биение сердец и обжигающий череп мозг...

Невысокий молодой парень с перекосившимся от злобы и ненависти лицом, абсолютно не реагируя на состояние окружающих его людей, следил за Милен остекленевшими и налитыми кровью глазами, сжимая руки в кулаки и скрежеща зубами. Иногда он скулил. Его дрожащая рука периодически тянулась к подмышке его мокрой и рваной куртки, что-то ощупывая и каждый раз убеждаясь, что это на месте, он успокаивался.

В эту минуту он снова сунул руку за пазуху, глаза затянулись густым туманом, весь шум, гам вокруг вдруг исчезли, стало очень тихо и темно, ему показалось, что на стадионе, кроме него и Милен, никого больше нет. Она подошла к краю сцены и осмотрелась. Их глаза встретились. Ни он, ни она не могли отвести взгляда. Парень медленно, пытаясь сосредоточиться, достал из-за пазухи обрез американского карабина и, ухватившись за него обеими руками, направил его на Милен. Она молча смотрела на него и улыбалась, она не кричала, не пугалась вида приближающейся трагедии, не пыталась спрятаться от всюду настигавших ее дула карабина, сумасшедших глаз и охрипшего стона - она просто улыбалась. Палец парня дрожал, ощущая холодную сталь курка. На разгоряченном лбу выступила испарина. Он нервно облизал пересохшие губы и зажмурился на мгновение, так как у него кружилась голова. Воздух, со свистом вылетавший из его груди, обжигал легкие. Он вновь застонал и резко нажал на курок. Гром разорвавшего воздух выстрела до того потряс испугавшегося своей смелости фаната, что весь его мир мгновенно рухнул: он опять оказался в первых рядах ревущей толпы, завывающие звуки музыки опять ворвались в его болезненный мозг, картина, представшая перед его глазами, была неестественно яркой и четкой.

Милен, исполняя последний куплет "Распутницы", подошла к краю сцены, желая осчастливить кого-нибудь из своих поклонников пожатием руки. Она уже наклонилась к протянутым к ней рукам, она, счастливая от того, что ее любят, ею восхищаются тысячи людей, скользя взглядом по головам фанатов и произнося в микрофон ту фразу, которая каждый раз повторялась тысячью голосов и воспринималась как Евангелие от палача: "Я распутница! Я шлюха! Я такая хрупкая, возьмите меня за руку!", тут случайно заметила этого парня с направленным на нее карабином. Милен не успела даже избавиться от улыбки, как вдруг раздался тихий хлопок, и она от силы удара и от обжигающей боли в плече откинулась назад себя и упала. Во время падения она неудачно ударилась головой об один из усилителей и потеряла сознание.

Музыканты сбились с ритма, танцоры остановились в нерешительности, с изумлением смотря на лежащую посреди сцены Милен и на красное заметно увеличивающееся пятно, которое медленно, но с ужасающей верностью окрашивало ее белую блузку, толпа поклонников замолчала, воцарилась полная тишина. Но все это длилось мгновение. Вдруг все присутствующие - и поклонники, и музыканты, и танцоры, и полицейские, и репортеры бросились на сцену. Алан, наблюдавший за происходящим из-за кулис, одним из первых подбежал к Милен. Он приподнял ее и попытался привести ее в чувство.

- Милен! - кричал он.

- Милен! - вторила толпа.

Она не откликалась. Алан набросился на обступивших ее людей, прижимая Милен к груди:

- Что вы, черт возьми, тут торчите?! Быстрее позвоните в больницу! Вызовите врачей! Скорее же!!!

Окровавленной рукой он бережно поправил откинувшуюся голову Милен. Ее лицо было мертвенно бледно, глаза закрыты, рот приоткрыт.

- О, Боже! - Алан испуганно смотрел на кровавое пятно.

Толпа напирала сзади, орала, визжала, бесновалась. Полицейские пытались сдержать волну фанатов, щедро раздавая направо и налево удары резиновыми дубинками. Вдруг весь стадион потряс единый торжествующий вопль с протяжным завыванием. Алан обернулся: в передних рядах была возня. На мгновение оттуда показался растрепанный парень в рваных лохмотьях с кровавыми подтеками на груди и лице, но он тут же исчез, озверевшие фэны вновь набросились на свою жертву. Алану показалось, что те звуки, которые они издавали в этот момент, были абсолютно такими же, какие издают хищники, рвущие свою добычу на кусочки. Еще раз над толпой взметнулось уже безжизненное, превратившееся в кровавое месиво, тело и вновь потонуло в разбушевавшейся стихии, а через некоторое время оно было выброшено под ноги полицейским. И опять ор торжества! Алан с отвращением отвернулся.

С момента ранения прошло только несколько минут, но Алану казалось, что прошла целая вечность, а "скорой" все не было. Он не находил себе места, он ужасно волновался, боялся за Милен. Он попытался перенести ее за кулисы, но на сцене было не протолкнуться, к тому же ему посоветовали не тревожить рану. Полотенце, которое Алан прижимал к её кровоточащему плечу, уже полностью пропиталось кровью. Все его тело ныло от бездействия. Но, наконец, кто-то крикнул: "Едут!", и на душе у Алана полегчало.

Машине было трудно пробраться к сцене, несмотря на отчаянные звуки сирены. Тогда в ход были пущены брандспойты, которые были направлены в толпу, чтобы расчистить путь "скорой". Со всего города были стянуты спецподразделения полиции, которые пытались оттеснить и усмирить толпу. Тут и там раздавались крики боли, ужаса, злобы. В ярком освещении то и дело взмывались вверх резиновые дубинки, палки, приклады автоматов, которые тут же с сокрушительной силой обрушивались на головы, спины беззащитных людей. Тяжелые ботинки топтали упавших на землю, били их. Это была настоящая бойня.

Наконец-то "скорой" кое-как удалось подобраться к сцене через опрокинутые решетки-ограждения. Из машины выскочили две пары медиков и двое санитаров с носилками и подбежали к Милен. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы определить, что ей нужна была срочная помощь. Милен осторожно уложили на носилки, предварительно попытавшись остановить кровотечение. К ней подсоединили капельницу с физраствором и надели прозрачную кислородную маску, которая плотно облегала бледную нижнюю часть лица, неестественно искажая его. Все молча наблюдали за работой врачей, лишь Алан постоянно спрашивал: "Как она? С ней все будет в порядке?". Врачи пожимали плечами в ответ.

Каталку быстро погрузили в машину и, включив сирену и мигалку, помчались в больницу. Алан поехал вместе с ними.