Книги о Милен Фармер

Тонкое и прямое тело, хрупкое, как стебелек маргаритки, стройные ноги, гибкие руки, часто одетые в перчатки, мускулы: легкие, упругие, созданные, чтобы подчинять, обнимать, и улыбка, неуловимо меняющаяся - то холодная китайская, то излучающая солнце и блеск моря - итак, улыбка, которая довершает этот портрет. У нее особенная, присущая только ей, манера смотреть на живые существа, открывать их, не выказывая много любви, еще меньше ненависти, чтобы разгадать характер, отношение, жест, слово...

Эта манера говорит достаточно много об удивительном сознании, силе и господстве, которые она употребляет, чтобы жить только страстью. Так делает ночное животное, пряча чувствительные глаза от дневного света. Так делает кошка, отказываясь от ласки руки, которая не знает ритуала. Ничего резкого, грубого, но ее немое "нет" так красноречиво; ее окончательный отказ принадлежать живому существу, которое не выбрано ею, - высший и безвозвратный...

У нее есть все, но ей хочется большего. Действительно, Милен не от мира сего. Своей плавной и одновременно ритмичной походкой танцовщицы она движется, почти не касаясь земли. Голова наклонена, подбородок почти касается плеча, она смотрит вдаль, выбирает точку, известную только ей, и закрывает глаза. Сказано лишь несколько слов, ее рука слегка касается другой руки, нежное пожатие, мимолетное, однако вполне реальное, и всегда удивляешься, что на пальцах не осталось чуть-чуть серебряной пыли гранитного цвета, который мелькает иногда в ее глазах. Вокруг нее шум нетерпеливой толпы. Она кажется встревоженной тем, что каждый из нас хочет заполучить ее только для себя, ревнуя к другим ее взгляды, слова, жесты. "Я люблю ее больше, я понимаю ее лучше, они... они не знают, они не могут знать..."

Эта людская толпа не трогает ее своим смятением, делая лишь тяжелее, но нужнее исключительную любовь ее публики, которая благоговеет перед ней. Парадокс! Милен родилась от тишины и ожидания...

Милен никогда и ничего не забывает. И если она лишь иногда подчиняется требованиям жизни, если тишина для нее так же ценна, как и ее зима, - пусть она знает, что для многих из нас ее жизнь имеет цвет мечты, и что когда будут говорить о ней, начинать будут со слова "однажды".